В данном посте я пытаюсь рассказать о потребительском отношении к казахским женщинам, которых принуждают к браку независимо от возраста, а также о проблеме ранних браков, что является бичом не только казахских женщин. Указываю тех, кто становится объектом домогательств, потому как говорить о домогательствах в казахском обществе считается также постыдным делом, в результате которого виновной («шлюхой») выставляется жертва, а не домогающийся. Также я стараюсь донести информацию о том, как оценивают разведенных казахских женщин и на чем основывается такая оценка.

Приведенные в материале казахские пословицы являются самыми распространенными, которые слышат из уст родных казахские женщины, когда они со слезами умоляют забрать их из дома похитителя, который якобы дан ей в мужья свыше. Таковы мои убеждения, что самые распространенные пословицы и поговорки лучше говорят о менталитете того или иного народа, его оценке тех или иных явлений и характеризуют отношение друг к другу больше, чем изучение старых законов. И в прежние времена существовали механизмы обхода законов, позволявших унизить, сломать, растоптать женщин, как и сегодня. Пример Елены Ивановой — пример волокиты и покровительства людей во власти, причастных к преступлению.

Насилие, пренебрежение и неуважение в отношении казахских женщин существовали с давних пор, как бы резко, обидно и непатриотично это не звучало. Это отношение во многом было однобокое, грубое, несправедливое: стыдили за неудачи, случайности, несчастья, слабость – за принадлежность к женскому полу, женскую долю. Никто не задумывался о том, что думает, о чем мечтает и грезит казахская женщина, какие силы и способности в ней останутся не раскрытыми. Она была «гостьей» в родительском доме, потом становилась женой, снохой, матерью, свекровью, бабушкой, но вряд ли когда-либо просто человеком. Сегодня мы живем в 21-м веке, который не является совершенным, но все же дает больше возможности женщинам и мужчинам самостоятельно принимать важные для них решения. Эти решения могут касаться не только вопросов выбора профессии, места жительства, спутника жизни, его пола, семейного положения, материнства или отцовства, но и таких вопросов, что можно самому считать уятом, а что нет.

Приходится константировать, что на данный момент нет точной статистики как официальной, так и независимых организаций по правам женщин, о том, какое количество женщин ежегодно похищают в Казахстане с целью принудить их к замужеству. Нет точной статистики и о том, сколько девушек вступают в ранние браки. Однако каждый казахстанец_ка может вспомнить, что его родственница, соседская дочь или другая знакомая женщина за последние пять лет становилась объектом видоизмененной традиции «қыз алып қашу» («кража невест») или жертвой раннего брака независимо от того, с их согласия ли все было совершено или нет. Согласно сообщению Асии Хайруллиной в ходе круглого стола «Содействие развитию национальной политики, направленной на снижение уязвимости и обеспечение прав девочек на основе гендерного равенства» в 2015 году, около трех тысяч несовершеннолетних женщин вступили в ранние браки, причем многие из этого числа — принудительные. Можно предположить, что для государства с населением 18 млн человек, не все из которых близки к идеям светскости и защиты прав человека, три тысячи жертв ранних браков и на сегодня остаются актуальными. По сути, как и кражи невест, так и ранние браки являются преступлениями, однако даже в сознании представителей правоохранительных органов зачастую эти преступления выглядят веселыми представлениями, связанными с древними традициями тюркских и других восточных этносов. Об отношении представителей закона также говорит и недавнее убийство кыргызской девушки Бурулай в участке, когда полицейские отнеслись к «краже невесты» как к неопасному делу и оставили потерпевшую наедине с преступником.

В большинстве случаев краж невест «женихом» оказывается малознакомый человек, чей поступок, наверное, все же может свидетельствовать также и об уровне его образованности и гуманности. Тысячи женщин вынуждены или их вынуждают дать согласие на незапланированный брак, потому что «уят» себя еще не изжил, а законы плохо функционируют. К сожалению, сегодня, как и несколько веков назад, в Казахстане культы дефлорации и девственности находят еще много поклонников, что в какой-то мере говорит о небольшом шансе на понимание и поддержку со стороны родных жертве умыкания и на встречу с адекватным человеком. Да, говорят, что старший брат или дядя может вернуть похищенную девушку домой, но только говорят: на деле вопрос возвращения жертвы умыкания не подлежит обсуждению.

Аргументы предельно просты: кому такая девушка нужна после «позора» и что будут говорить люди?

Если кто-либо считает, что я перегибаю палку, напомню, что у казахов была и есть пословица «Қайтып келген қыз жаман – қайта шапқан жау жаман» («Плоха вернувшаяся дочь — плох вновь атакующий враг»), согласно которой вернувшаяся после умыкания дочь приравнивается к врагу (!), не оставляющему попытки постоянных набегов. Или «Қойшының таяғынан – қыздын аяғынан», гласящая, что пастух должен в своих бедах винить свой посох, которым пасет, а девушка – свои ноги, которыми ступает, т.е. то, что феминистки называют виктимблеймингом, а народ — «самадуравиновата», существует у казахов испокон веков. Наличие таких пословиц во многом являются показателем отношения к женщинам в традиционном казахском обществе, и исследование старых законов может не дать полной картины отношения к женщинам в прошлом, поскольку, как нам всем уже известно, законы могут плохо соблюдаться и плохо функционировать.

Таким образом, когда совершалось похищение невесты, многие не задумывались о том, что, наоборот, именно отказ родителей дочерям в поддержке, принуждение к браку, шантаж, запугивание, отказ считаться с мнением другого человека (потому что она женщина) могут восприниматься как поступки, заслуживающие истинного порицания.

Что говорит адвокат Жангельды Сулейменов в интервью «Сколько денег может потребовать похищенная в Казахстане невеста – эксперты» (Caravan.kz): «Согласно традиции если девушку украли, то она уже не может быть возвращена в родной дом. И здесь есть понятие «уят», всем стыдно, как мы будем жить дальше. Но здесь эгоизм родителей и родных, конечно. Ради каких-то сомнительных ценностей, своих личных, они жертвуют судьбой девушки, ее жизнью… Выходит, им безразлична ценность дочери как личности, это вызвано еще и тем, что институт любви не развит в таких обществах, как наше. Наверное, потому, что мы не являемся либеральной страной, являемся более традиционной страной. Ценностью у нас является не сама личность, а больше оценка общества. К сожалению, это и порождает давление родственников, чтобы девушка осталась в семье похитителя».

К сожалению, и сегодня редко какая жертва умыкания сможет пойти против традиций, исходя из вышеизложенных пояснений. Иногда, чтобы заставить похищенную женщину согласиться на брак, родственники похитителя могут прибегнуть к шантажу, например, лечь поперек порога. Считается, что девушке, противящейся супружеству, нужно перешагнуть через пожилого человека, но тогда ее будут называть «уятсыз» (бесстыдная) и вслед кричать «Қарабақ бол!» («Будь проклята!»). Такое психологическое давление оказывается действенным, если женщина суеверна или просто не посмеет в силу воспитания перешагивать через кого-либо, разве что только через себя. Сегодня похищенной могут также угрожать расправой или поджогом родительского дома (история Франки Виолы) и при этом преступник может не чувствовать угрызений совести, поскольку он уверен, что, являясь мужчиной и хозяином ситуации, имеет право навязывать свое желание. И, поверьте, ему, что называется, «до лампочки», что женщина может иметь собственное мнения о действиях, совершаемых против ее воли.

Что говорит 80-летняя бабушка Назымкуль в материале «Похищение невесты – традиция или дикость?» (365info.kz): «Похищение невесты – древний казахский обычай, передаваемый из поколения в поколение. И в наше время были похищения, при этом согласие девушки не имело значения. Если похищенная не соглашалась на брак, то одна из старейших женщин ложилась у порога и говорила: «Если переступишь через меня и уйдешь, будешь несчастной, не дам тебе своего благословения». После таких слов никто не перечил старшим, соглашаясь с их доводами. Сломленной девушке надевали платок и она становилась членом новой семьи».

Сегодня встречаются люди, которые пытаются убедить, что казахское общество было более гуманным, чем ныне, что на казахское сознание отрицательно повлияла колониальная политика сначала царской России, потом – СССР. Они говорят, что у казахов не было такого обычая как кража невест без согласия, а молоденьких токалок (младших жен) не трогали до 14 лет, хотя их могли привести и 10-летними детьми. Но что-то подсказывает, что в самом поиске иного толкования традиций есть некий самообман, основанный на не желании принимать предков в таком неприглядном для современного человека свете. Такое стремление можно, конечно, понять, но отрицание вины патриархального общества не приведет к перемене сознания общества с традиционным мышлением. Я убеждена, что насилие, которое сегодня существует в отношении детей и женщин, основано на исторической системе отношений, выстроенных в средневековых категориях, появившихся задолго до колонизации.

На протяжении многих лет в стране жертвами умыкания и ранних браков чаще всего становятся женщины в возрасте от 15 лет. Среди них не только казашки, но и представительницы этнических меньшинств: уйгурки, дунганки, турчанки, курдки, узбечки, азербайджанки, чеченки и пр. Браки с несовершеннолетними официально не регистрируют (в стране официальный брачный возраст, как для женщин, так и для мужчин – 18 лет). В Уголовном Кодексе Республики Казахстан (УК РК) нет статьи, по которой можно было бы привлечь за ранние браки, а о фактах кражи невест заявляют немногие. Правовая неграмотность девочек-подростков является одной из причин существования этих проблем: она на руку тем, кто хочет жить не по законам светской страны, а по старым традициям и религиозным нормам.

Широко распространен исламский брачный обряд «неке» с несовершеннолетними, который пропагандируется муллами и так люби мужчинами с традиционными взглядами, потому что «неке» не запрещает утолять похоть и сладострастие с незрелыми людьми и не порицает многоженство. Стоит добавить, что заключение «неке» не означает, что в случае развода девочка-жена может претендовать на часть имущества и алименты.

В большинстве случаев результатом брака с незнакомым или малознакомым человеком является то, что, если того требуют новоиспеченный муж или его родственники, молодым женщинам приходится увольняться с работы или отказываться от образования: бросать школу или колледж, довольствоваться средним специальным образованием, – чтобы заниматься только домашним хозяйством или сидеть дома по причине мнительности мужа или его родных. Не исключено также и то, что жертву умыкания и раннего брака обяжут прекратить поддерживать связи с прежними друзьями. Таким образом в современном мире умыкание невест и ранние браки являются не просто преступлением, но чаще сам брак с патриархально настроенным человеком физически и психологически рушит личность женщины, ее настоящее и будущее. При этом масштаб урона, причиняемого женщине подобным ограничением свободы, может не осознавать как патриархальная семья, так и сама жертва умыкания или раннего брака.

Конечно, не каждая девушка может согласиться на все выдвинутые ей условия, если она придерживается каких-либо современных взглядов и имеет силы хоть как-то противостоять патриархальной системе. Однако в таких случаях отстаивание снохой прав, например, на коммуникацию с прежними друзьями в новой семье могут воспринимать как пререкание, вызов, проявление неуважения к традициям, к членам семьи, т.е. «уят», постыдный поступок, и даже приводить к бытовому насилию.

Хотя очень мало жертв умыкания сообщают представителям власти о похищении, все же кража невест в Казахстане приравнена к преступлению (см. статью 125 «Похищение человека» УК РК). В прессу время от времени просачиваются истории о том, как к данной статье обращаются отдельные смельчаки. Так, похищенная в ноябре 2016 году в Жамбылской области женщина, как только вышла из плена, дошла до полиции и суда, добившись для похитителя 7 лет лишения свободы. 20-летний житель Актобе, пытавшийся на глазах у прохожих похитить девушку (ее спас охранник супермаркета), получил 4 года и 6 месяцев заключения. Случаются и печальные исходы. 30 июня 2017 в Алматы похищенная студентка Тлеугуль Куаныш выпрыгнула с 8-го этажа и разбилась насмерть. Перед смертью девушка успела отправить сообщение, что ее похитил некто Азиз, хотя расследование дела о гибели было прекращено с формулировкой «из-за отсутствия состава преступления». В ноябре 2017 года похищенная из Актобе в Атырау девушка была найдена повесившейся в сарае похитителя.

Случись похищение женщины или принуждение ее к браку в любой европейской стране у судьи или следователя даже мысль не промелькнула бы, что это является незначительным нарушением, связанным с обычаем. К сожалению, наши судьи и прокуроры — это часть общества, потому такие преступления иногда переквалифицируются на более легкие статьи или переходят в плоскость якобы веселых добровольных построений отношений.

В сельских местностях, включая городские окраины, жертва умыкания, которая все же откажется от незапланированного брака, рискует стать объектом многочисленных домогательств, которые мужчины иногда трактуют как «ухаживания». Домогательства исходят из убеждений, что женщина, проведшая одну ночь в доме похитителя, априори считается «использованной», что для мужчин является поводом предполагать, что они тоже имеют право «использовать» жертву умыкания для удовлетворения своих сексуальных запросов и похоти. В аналогичных ситуациях часто оказываются и жертвы изнасилования, разведенные женщины, вдовы, а также женщины по каким-либо личным или независящим от них причинам не вступившие в брак, т.е. одинокие женщины, которые, как правило, имеют слабую поддержку в обществе, где сильны традиционные взгляды и больший вес имеют замужние женщины. Домогаются таких женщин-одиночек, как правило, знакомые мужчины: дальние и даже близкие родственники, некровные члены семье, соседи, коллеги и прочие знакомые. Женщинам-лесбиянкам нередко предлагают «корректирующее изнасилование», когда такое предложение исходит именно в связи с сексуальной ориентацией. К сожалению, в законодательных актах Казахстана домогательство все еще не является преступлением. Всего с 1998 года по статье 123 УК РК были вынесены всего 25 обвинительных приговоров, при этом лишение свободы ни разу не применялось.

Вдогонку к теме умыкания невест хотелось бы добавить, что в сознании многих казахов постыдным делом до сих пор считается жениться на разведенной женщине или на той, чья честь вызывает сомнения. Мужчинам с детства прививают слово из глубин веков «Есік көргенді алма – бесік көргенді ал», которое, наверно, сломало жизнь не одной казахской женщине. Установка гласит, что не нужно выбирать ту, которая захлопнула уже одну дверь чьего-то дома, но ту, которая не выходила за пределы своей колыбели. Выходит, что женщина, которая не являлась девственной, будь она даже жертвой изнасилования, еще недавно фактически не могла рассчитывать на брак со здоровым кандидатом «без прошлого», но на предложение вдовца, старика, мужчины с инвалидностью или вообще умственно отсталого, чему свидетельствует «Бәріңе бірдей қыз қайда? Бірең-сараң қатын ал» («Хватит ли на всех девственниц? Женись на порченном товаре»), которое говорят родные вдовцам или мужчинам с инвалидностью, планирующим жениться. Сейчас подобная дискриминационная практика, в основном, применяется в сельской местности и почти изжита в крупных городах.

Йоханна Акбергенова

Фото Сыйнат Султаналиевой с Марша 8 марта в Бишкеке, 2017 год

Текст опубликован в рамках инфокампании «Уятсыз»